Тронуло. Очень.. Стихи

[Элай]

тут стишат у меня поднакопилось.

Для начала - посталкогольно-злобненькое.

 

Дамы, приглашайте кавалеров,

Там, где гульфик -

там перед.

Коль шагаешь прямо -

А хочется - налево.

Так шаг вперед -

И в поворот!

 

Только не спешите,

Точно рассмотрите,

Если уж решитесь на фокстрот.

Может, принял мальчик

Беленькой стаканчик,

И надел портки

Наоборот.

 

Кавалеры, приглашайте дамов.

Где прижата кошка-

Там анфас.

Только не спешите,

Силы оцените -

Может, лучше смыться

Сей же час.

 

Если же бравада,

Печень и простата

Требуют сражаться за джек-пот

Слушайте совета -

Ныкайте штиблеты.

А не то их первым кот найдет.

 

Уж верней журнальчик,

Телек да диванчик,

Говорят, от бокса многих прет

Это уж - прилично,

Очень симпатично.

И гигиенично, да, народ?

 

Еще будет...всякого

дальше поставила из серии драматик коллекшен

[Любитель, Кошек]

...

[Элай]

Любителю - с любовью..

 

Для светлых начинаний

Подходит всякий день

Когда хвою из бани

Нам выметать не лень

 

Укроет нас - не важно -

От посторонних глаз

- Пусть ельник, пусть - багажник -

Сгодится в самый раз

 

Однако время грянет,

Когда родная плоть

Любви могилой станет

Ох, прибери, Господь...

[Любитель, Кошек]

Стишки отчаянно поперли

И нет от них уже спасенья

Вот только б тему не потерли!

...а настроение - весенне

[Элай]

Как говорят, нельзя годить

Стихи писать, детей родить,

а также мммм в туалет ходить-

Дано природой это нам.

А может, просто - бабы- дуры...

но только без клавиатуры

безумно холодно рукам.

 

Это не стихи.

Это мы с Любителем мячиками перебрасываемся

[Элай]

Вот еще заунывно-дущещипательное

Попала я в беду, подобно кошке

И вот визжу, хвостом застряв в дверях,

Отгородивших часть мою в недавнем прошлом,

А часть, вопящую от боли - в наших днях.

 

И еще пророческое

 

Я потеряла…Многих, но не всех

Тех, кто остался, пусть Господь хранит.

Ну а родным, ушедшим, – путь наверх

Туда, где нет несчастий и обид

 

Где, уши-крылья разметав, сейчас

За мячиком летит веселый пес

И, будто драгоценнейший алмаз,

В ладонь сует холодный мокрый нос

 

Где мама, так красива и стройна

В кудряшках и изяществе манер.

Ликует – ведь Она - его жена

Отец – высокий юный офицер

 

Мы скоро встретимся и будем вместе вновь

Уже недолго нам друг друга ждать.

Мои стихи, и губы, и любовь

Счастливым сделают кого-нибудь опять

[Элай]

я обещала кучу мусора?

вновь драматик коллекшен

 

В себя сегодня лучше не смотри –

Живущий там тебе такое вспомнит…

И пустоту, царящую внутри,

Удвоит пустотой холодных комнат.

 

Молчун-пустырь, незрячие дома, -

На всем печать нездешнего покоя.

Ушла в себя молчальница-зима.

Молчи и ты, закрыв глаза рукою.

 

Умолкла кухня, в кран набрав воды.

Льют фонари растопленное масло.

Они сегодня – сменщики звезды,

Которая, едва мигнув, погасла.

 

А что душа? Не тронь, оставь ее.

Ты в пустоту на этот вечер сослан.

Ей по душе молчание твое.

Душа и тишина – родные сестры.

 

Попей пустырник, чтобы превозмочь

В убежище своем, пустом и утлом,

Пустынный вечер и пустую ночь,

И, может быть, еще пустое утро…

[Элай]

А вот романтик коллекшен

 

СТАРЫЕ СКАЗКИ

 

Старые сказки

Умильно-лукавы

Старые сказки

Наивно-прелестны.

Девы морские, волшебные травы,

Вечная тайна "Марии-Целесты"

 

Старые сказки-

Ключики к счастью.

Старые сказки -

Посох в дороге.

Горсть самоцветов на бархате красном.

Снежной владычицы злые чертоги.

 

Старые сказки -

Время уходит.

Старые сказки -

Чувства сотрутся.

Сердца мелодия, жизни пародия,

Замки воздушные нам остаются.

[Lana]

О, а киньте мне их тоже..

А то я живу по принципу - сею, да не собираю урожая

вот парочка в любимых лежит))) есть еще на диске-но найти проблемно, если встречу-то тоже выложу)

 

хххххххх

 

Жизнь – это творческий задачник: условья пишутся тобой.

Подумаешь, что неудачник – и тут же проиграешь бой,

сам вечно будешь виноватым в бревне, что на пути твоем;

я в общем-то не верю в фатум – его мы сами создаем;

как мыслишь – помните Декарта? – так и живешь;

твой атлас – чист; судьба есть контурная карта – ты сам себе геодезист

 

(часть из цикла)

 

 

хххххххх

 

Протянула я тебе

руку

Сам пришел - никто тебя

не неволил

Так чего же ты теперь,

друг мой

Прячешь душу от моей

боли

 

Разыгрались в небесах

бесы

И Пандоры раскурочили

ларчик

И вернулись на свое

место

Взрослая девочка и почти седой

мальчик

 

 

Элай

[Элай]

Спасибки.

А вот еще и проза подоспела экшен-коллекшен Гы. Боброва - и это тоже я...

 

http://www.rodgaz.ru/index.php?action=Arti...1&issue=363

[Marlen]

Эх, выложу древнюю древность - рассказ. Блин, 98 год... И настороение такое, пораженческое...

 

 

"Друг Виктора Цоя

 

Петр сидел дома один. Было утро. В прихожей настырно шуршала кошка. "Ишь ты, зараза! Брысь оттудова!" - крикнул Петр.

Сосед Вася явно решил просверлить дыру в квартиру Петра.

"Что б у тебя руки к дрели приросли," - беззлобно подумал Петр.

"Сам дурак" - подумал Вася и продолжал сверлить.

Босой ногой Петр долго искал тапочки, шлепая по холодному полу. В шкафу была спрятана бутылка водки. Он долго готовился, потом скомандовал себе "Раз, два, три" и прошлепал к заветной цели. В прихожей клочьями свисали бледно-зеленые ядовитые обои - кошка постаралась.

"Спряталась, поганка: Надрать бы тебя за это," - подумал Петр.

"Так тебе и надо" - подумала Верка из 38-ой квартиры. Она жила наверху и хотела за Петра замуж. Петр терпеть ее не мог, потому что она была старая дева с длинным-предлинным носом. Верка злилась и по ночам громко спускала воду в унитазе, стучала по батарее и вообще всячески портила Петру жизнь.

"Э-эх, ты моя хорошая," - Петр открыл бутылку. Пить в одиночку не хотелось. И Петр позвал кошку: "Не сердись, иди сюда: Хрен с ними, с обоями-то:"

"Не пойду, нужен ты мне, - презрительно фыркнула кошка, - алкоголик несчастный".

"Ух, жизнь моя - жестянка," - морщась опрокинул стакан Петр. С плаката на стене смотрел Виктор Цой. "Вот ты, Витя, родился в один год со мной, и уже умер, а я до сих пор почему-то жив:" - Петр налил еще.

Верка наверху жарила котлеты. Жарила не просто так, а с умыслом - чтобы Петр проникся и женился на ней.

"Да ни за что не женюсь," - подумал Петр.

"Женишься как миленький, никуда не денешься," - подумала Верка.

Кошка сжалилась и подошла к Петру, мяукнула: "Есть хочу, давай "Вискаса"! А пить тебе надо бросать, хозяин:"

Мерно тикали часы. Воняло кошачьим кормом. Солнце садилось, утопая в мусорном баке во дворе. Смеркалось. Так прошел еще один день в жизни Петра.

Он открыл окно и вышел. Но не разбился - он жил на первом этаже. Просто порвал штаны и потерял в сугробе тапочек.

"Ну и дурак же ты, хозяин," - подумала кошка.

Сосед Вася яростно пытался просверлить стену.

:А тапочек Петр нашел по весне, когда сошел мерзкий вонючий снег под окном. Только тапочек был уже не годен, так как крысы зимой проели в нем огромную дыру"

[Элай]

Трепещите...

очередной кусок драматик коллекшен

 

 

 

В Кармайкле нынче закат, и пена

Шипит, как пунш, в океаньей пасти.

И та, что рыжая, вдохновенна,

И в волосах ее рдеет счастье.

А цепь следов на песке – как вена

Через запястье.

 

Ты успеваешь на рейс, там мельком

Заглянут в паспорт, в глаза, в карманы.

Сезон дождей – вот еще неделька,

И утра сделаются туманны.

А ледяная крупа – подделкой

Небесной манны.

 

И ты уйдешь, и совсем иной

Наступит мир, как для иностранца.

И та, что рыжая, будет в трансе,

И будет, что характерно, мной.

И сумерки за твоей спиной

Сомкнет пространство.

 

В Кармайкле тихо. Пройдет минута.

Машина всхлипнет тепло и тало.

И словно пульс в голове зажмут, а

Между ребер – кусок металла.

И есть ли смысл объяснять кому-то,

Как я устала.

 

И этой, рыжей, прибой вспоровшей,

Уже спохватятся; хлынет сальса.

Декабрь спрячет свой скомороший

Наряд под ватное одеяльце.

И все закончится, мой хороший.

А ты боялся.

[Элай]

Экшен-коллекшен. Вроде уже и ставила... не помню я.

 

АДЮЛЬТЕР

 

Если мерзко все на свете,

Муж достал, достали дети,

И закрыт любимый магазин.

Не стирай, не стряпай плюшки,

Не мочи слезой подушки, -

Нет, не для тебя такая жизнь.

 

Вспомни номер телефонный –

Там, в районе отдаленном

(Сколько лет о нем мечтаешь ты!)

Умный, щедрый, не ленивый,

И богатый, и красивый

Ждет тебя герой твоей мечты.

 

Боль с мечтой смешав вкрутую,

Нервно лепишь жизнь иную,

Частник мчит стрелой тебя к нему.

Зацелует, заласкает,

В Кембридж доченьку отправит,

Пони купит сыну твоему.

 

…Спазм в груди, в помаде чашки,

В ванной - грязные рубашки,

Наспех мыт, усталый и чужой.

Простыня казенной стирки,

Да мечта сопит в две дырки.

Ты летишь без памяти домой.

 

Не попробовав, не знаешь,

Что имеешь, что теряешь,

В стужу манит жар, а в зной – метель.

Ты счастливей всех на свете,

Ждут тебя и муж, и дети,

Кошка, книжка, чистая постель.

 

 

Ну и драматик...хватит пока что

 

Протянула я тебе

руку

Сам пришел - никто тебя

не неволил

Так чего же ты теперь,

друг мой

Прячешь душу от моей

боли

Любопытные вокруг

Лица

Нервно курит режиссер

«Стирки»

Так хотелось быть тебе

принцем,

Только Золушки не вышло

Из Ирки

Разыгрались в небесах

бесы

И Пандоры раскурочили

ларчик

И вернулись на свое

место

Взрослая девочка и почти седой

мальчик

[attentionee]

Предалагаю размещать здесь стихи, которы нам нравятся, произвели впечателение. Только обязательно с указанием автора.

Начну со стиха из моей подписи

Юнна Мориц Малиновая кошка

У Марфы на кухне

Стояло лукошко,

В котором дремала

Домашняя кошка.

Лукошко стояло,

А кошка дремала,

Дремала на дне,

Улыбаясь во сне.

 

Марфута спросонок

Пошла к леснику

С лукошком,

Где кошка спала на боку.

Марфута не знала,

Что кошка в лукошке

Дремала на дне,

Улыбаясь во сне...

 

Лесник, насыпая

Малину в лукошко,

С болтливой Марфутой

Отвлёкся немножко.

Лесник не заметил,

Что кошка в лукошке

Дремала на дне,

Улыбаясь во сне...

 

А кошка проснулась

И выгнула спину,

И пробовать стала

Лесную малину.

Никто не заметил,

Что кошка в лукошке

Хихикает тихо

И чмокает лихо!

 

Лесник сковородку

С грибами приносит,

Марфуту любезно

Позавтракать просит.

Над ними хихикает

Кошка в лукошке-

В своё удовольствие

Ест продовольствие!

 

Марфута наелась

Маслятами на год,

А кошка

Малиновой стала от ягод.

Малиновый зверь

На малиновых лапах,-

Какой благородный

Малиновый запах!

 

Подходит Марфута

И видит в лукошке

Улыбку усатой

Малиновой кошки.

- Таких не бывает!-

Марфута сказала.

- Такие бывают!-

Ей кошка сказала

И гордо

Малиновый бант завязала!

 

Лоуренс Даррелл Цикада

 

Прозрачное надкрылье мертвой цикады,

Глаза открыты, как у мертвого японца,

Нет пористых частей, подвластных тлень, —

Лишь сколок чешуйчатой слюдяной оболочки.

Из этого тельца можно было бы сделать крошечную скрипку,

Фонарь для эльфа, камень для броши

И носить этот прозрачный взор полуночи

при искусственном свете —

Оправленный золотом или другим аллегоричным металлом,

Постигающий тайнопись мертвого вина,

что вот-вот прольется.

[attentionee]

Мария Семенова Волкодав (все стихи из первой книги)

 

Одинокая птица над полем кружит,

Догоревшее солнце уходит с небес.

Если шкура сера и клыки что ножи,

Не чести меня волком, стремящимся в лес.

 

Лопоухий щенок любит вкус молока,

А не крови, бегущей из порванных жил.

Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,

Расспроси-ка сначала меня, как я жил.

 

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,

Забывая, каков над землей небосвод.

Там я собственной крови с избытком хлебнул

До чужой лишь потом докатился черед.

 

Я сидел на цепи и в капкан попадал,

Но к ярму привыкать не хотел и не мог.

И ошейника нет, чтобы я не сломал,

И цепи, чтобы мой задержала рывок.

 

Не бывает на свете тропы без конца

И следов, что навеки ушли в темноту.

И еще не бывает, чтоб я стервеца

Не настиг на тропе и не взял на лету.

 

Я бояться отвык голубого клинка

И стрелы с тетивы за четыре шага.

Я боюсь одного - умереть до прыжка,

Не услышав, как лопнет хребет у врага.

 

Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,

Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...

Я бы спрятал клыки и улегся у ног.

Я б тихонько притронулся к детской щеке.

 

Я бы верно служил, и хранил, и берег -

Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..

... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,

И охота завыть, вскинув морду к луне.

 

Отчего не ходить в походы,

И на подвиги не пускаться,

И не странствовать год за годом,

Если есть куда возвращаться?

 

Отчего не поставить парус,

Открывая дальние страны,

Если есть великая малость -

Берег родины за туманом?

 

Отчего не звенеть оружьем,

Выясняя вопросы чести,

Если знаешь: кому-то нужен,

Кто-то ждет о тебе известий?

 

А когда заросла тропинка

И не будет конца разлуке,

Вдруг потянет холодом в спину:

"Для чего?.." И опустишь руки.

 

Зачем кому-то в битвах погибать?

Как влажно дышит пашня под ногами,

Какое небо щедрое над нами!

Зачем под этим небом враждовать?..

 

Над яблоней гудит пчелиный рой,

Смеются дети в зарослях малины,

В краю, где не сражаются мужчины,

Где властно беззащитное добро.

 

Где кроткого достоинства полны

Прекрасных женщин ласковые лица...

Мне этот край до смерти будет сниться,

Край тишины, священной тишины.

 

Я не устану день и ночь шагать,

Не замечая голода и жажды.

Я так хочу прийти туда однажды -

И ножны ремешком перевязать.

 

Но долог путь, и яростны враги,

И только сила силу остановит.

Как в Тишину войти по лужам крови,

Меча не выпуская из руки?..

 

"Оборотень, оборотень, серая, шерстка.

Почему ты начал сторониться людей?"

 

"Люди мягко стелят., только спать жестко.

Завиляй хвостом - тут и быть беде".

 

"Оборотень, оборотень, ведь не все - волки!

Есть гостеприимные в деревне дворы..."

 

"Может быть, и есть, но искать их долго,

Да и там с испугу - за топоры".

 

"Оборотень, оборотень, мягкая шубка!

Как же ты зимой, когда снег и лед?"

 

"Я не пропаду, покуда есть зубы.

А и пропаду - никто не вздохнет".

 

"Оборотень, оборотень, а если охотник

Выследит тебя, занося копье?.."

 

"Я без всякой жалости порву ему глотку,

И пускай ликует над ним воронье".

 

"Оборотень, оборотень, лесной спаситель!

Сгинул в темной чаше мой лиходей.

Что ж ты заступился - или не видел,

Что и я сама из рода людей?

Оборотень, оборотень, дай утки поглажу!

Не противна женская тебе рука?..

Как я посмотрю, не больно ты страшен.

Ляг к огню, я свежего налью молока.

Оставайся здесь и живи..."

 

...а серая

Шкура потихоньку сползает с плеча.

Вот и нету больше лютого зверя...

 

"Как же мне теперь тебя величать?.."

 

Утратив в неволе надежду на солнечный свет,

Душа замирает, и сердце смолкает в груди.

И кто-то шепнет: "Все равно избавления нет..."

Кто сломленным умер в темнице - ты их не суди.

 

И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей,

Спастись не умея и тщась досадить палачам,

Все счеты покончил в один из безрадостных дней...

Не лучше ли сразу конец - и себе, и цепям?

 

Не смей укорять их за то, что они не смогли

С таким совладать, что не снилось тебе самому.

На собственной шкуре попробуй сперва кандалы-

А впрочем, не стану такого желать никому.

 

Я знал и иных - кто оковы едва замечал,

Строку за строкой составляя в рудничной пыли

Трактат о любви и о битве вселенских начал...

Те люди - что солнца: они и во мраке светлы.

 

Я был не таков. Я был зол и отчаянно горд.

Я знал, для чего меня Боги от смерти хранят.

Сперва отомстить за измену, за лютый разор -

Тогда только пращуры примут с почетом меня.

 

Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь.

За всех, кто до срока ушел в беспредельную тьму.

За всех, превращенных в клубки из когтей и клыков...

Такого я тоже не стану желать никому.

 

Где ты. Мать?

Как мне встретить Тебя, как узнать?

Почему далеко до родного крыльца?

Почему не могу даже толком припомнить лица?..

Кто обрек нас друг друга по свету искать?

 

Где наш дом?

Отражаются звезды в реке подо льдом.

Я утраты считать разучился давно.

Не сыскать ни следа, и на сердце темно...

Кто судил нашу жизнь беззаконным, жестоким судом?

 

Отзовись!

Может быть, мы у разных племен родились?

Может, разных Богов праотцы призывали в бою?

Все равно я узнаю Тебя. И колени склоню.

И скажу: "Здравствуй, Мать. Я пришел. Вот рука - обопрись.

 

Когда во Вселенной царило утро

И Боги из праха мир создавали,

Они разделили Силу и Мудрость

И людям не поровну их раздали.

 

Досталась мужчине грозная Сила,

Железные мышцы и взгляд бесстрашный,

Чтоб тех, кто слабей его, защитил он,

Если придется, и в рукопашной.

 

А Мудрость по праву досталась женам,

Чтобы вручали предков заветы

Детям, в любви и ласке рожденным, -

Отблеск нетленный вечного Света.

 

С тех пор, если надо, встает мужчина,

Свой дом защищая в жестокой схватке;

Доколе ж мирно горит лучина,

Хозяйские у жены повадки.

 

И если вдруг голос она повысит,

Отнюдь на нее воитель не ропщет:

Не для него премудрости жизни -

Битва страшна, но в битве и проще.

 

Неслышные тени придут к твоему изголовью

И станут решать, наделенные правом суда:

Кого на широкой земле ты подаришь любовью?

Какая над этой любовью родится звезда?

 

А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,

По-детски легко улыбнешься хорошему сну,

Не зная, не ведая, что там тебе напророчат

Пришедшие властно судить молодую весну.

 

И так беззащитно-доверчива будет улыбка,

А сон - так хорош, что никто не посмеет мешать,

И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой

Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.

 

А с чистого неба льет месяц свой свет серебристый,

Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,

Черемуха клонит душистые пышные кисти,

И звонко хохочет младенец - прозрачный ручей.

 

И что-то овеет от века бесстрастные лица,

И в мягком сиянии чуда расступится тьма,

И самая мудрая скажет: "Идемте, сестрицы.

Пускай выбирает сама и решает сама".

 

Покуда живешь, поневоле в бессмертие веришь.

А жизнь оборвется - и мир не заметит, потери.

Не вздрогнет луна, не осыпятся звезды с небес...

Единый листок упадет, но останется лес.

 

В младенчестве сам себе кажешься пупом вселенной,

Венцом и зерцалом, вершиной людских поколений,

Единственным "Я", для которого мир сотворен:

Случится исчезнуть - тотчас же исчезнет и он.

Но вот впереди распахнутся последние двери,

Погаснет сознанье - и мир не заметит потери.

 

Ты ревностью бредишь, ты шепчешь заветное имя,

На свадьбе чужой веселишься с гостями чужими,

Ты занят делами, ты грезишь о чем-то желанном,

О завтрашнем дне рассуждаешь, как будто о данном,

Как будто вся вечность лежит у тебя впереди...

А сердце вдруг - раз! - и споткнулось в груди.

 

Кому-то за звездами, там, за последним пределом,

Мгновения жизни твоей исчислять надоело,

И все, под ногой пустота, и окончен разбег,

И нет человека, - а точно ли был человек?

И нет ни мечты, ни надежд, ни любовного бреда,

Одно Поражение стерло былые победы.

Ты думал: вот-вот полечу, только крылья оперил!

А крылья сломались - и мир не заметил потери.

 

Идем в поводу мимолетных желаний,

Как дети, что ищут забавы,

Последствия нынешних наших деяний

Не пробуем даже представить.

А после рыдаем в жестокой печали:

"Судьба! Что ж ты сделала с нами!.."

Забыв в ослепленье, как ей помогали

Своими, своими руками.

 

За всякое дело придется ответить,

Неправду не спрячешь в потемках:

Сегодняшний грех через десять столетий

Пребольно ударит потомка.

А значит, не траться, на гневные речи,

Впустую торгуясь с Богами,

Коль сам посадил себе лихо на плечи

Своими, своими руками.

 

Не жди от судьбы милосердных подачек

И не удивляйся подвохам,

Не жди, что от жалости кто-то заплачет,

Дерись до последнего вздоха!

И, может, твой внук, от далекого деда

Сокрыт, отгорожен веками,

Сумеет добиться хоть малой победы

Своими, своими руками.

 

Было время когда-то. Гремело, цвело... и прошло.

И державам, и людям пора наступает исчезнуть.

К непроглядной трясине лежит потонувшее Зло

И герой, что ценой своей жизни увлек его в бездну.

 

Что там было? Когда?.. По прошествии множества лет

И болото, и память покрыла забвения тина.

Только кажется людям, что Зло еще рвется на свет:

До сих пор, говорят, пузырится ночами трясина.

 

До сих пор, говорят, там, внизу, продолжается бой:

Беспощадно сдавив ненасытную глотку вампира,

До сих пор, говорят, кто-то платит посмертной судьбой

За оставшихся жить, за спокойствие этого мира.

 

Я всякое видел и думал, что знаю, как жить.

Но мне объяснили: не тем я молился Богам.

Я должен был жизнь на добро и любовь положить,

А я предпочел разменять на отмщенье врагам.

 

Воздастся врагам, мне сказали. Не ты, так другой

Над ними свершит приговор справедливой судьбы.

А ты бы кому-то помог распроститься с тоской,

Надежду узреть и о горе навеки забыть.

 

Ты грешен, сказали, ты книг золотых не читал.

Ты только сражаться науку одну превзошел.

Когда воцарится на этой земле Доброта,

Такие, как ты, не воссядут за праздничный стол.

 

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь

Свободы и правды крупицы в душе научись...

Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч,

Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

 

Я буду смотреть издалека на пир мудрецов.

Пир праведных душ, не замаранных черной виной.

И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов,

Туда соберутся однажды спасенные мной.

 

Всякому хочется жить. Но бывает, поверь, -

Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.

В безднах души просыпается зверь.

Темный убийца. И помысла нету о жизни.

 

Гибель стояла в бою у тебя за плечом...

Ты не боялся ее. И судьбу не просил ни о чем.

Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,

Та, что рубиться заставит и мертвые руки!

 

Что нам до смерти и мук, если есть

Ради кого принимать даже смертные муки?

Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почем,

Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом.

 

Кончится бой, и тогда только время найдешь

Каждому голосу жизни как чуду дивиться.

Тихо баюкает дерево дождь.

Звонко поет, окликая подругу, синица.

 

Вешнее солнце капель пробудило лучом...

Павших друзей помяни. И живи. И не плачь ни о чем.

 

Явился однажды Комгалу в ночном сновиденье

Могучий и грозный, украшенный мудростью Бог.

"Иди, - он сказал, - и убей Сигомала в сраженье.

Давно ожидает его мой небесный чертог!"

 

Свела их назавтра друг с другом судьба боевая,

И видит Комгал, что достойней соперника нет;

Людей, Сигомалу подобных, немного бывает:

В одном поколенье второй не родится на свет.

 

Рубились герои... Комгал, поскользнувшись, на землю

Коленом припал... Вот сейчас голова полетит!

Сказал Сигомал: "Я победы такой не приемлю!"

И подал ему, наклонившись, оброненный щит.

 

И надо б разить, исполняя небесную волю!..

Но в самый решительный миг задрожала рука:

Комгал поклонился герою средь бранного поля

И прочь отступил, покорен благородством врага.

 

Бог Воинов грозный явился ничтожному Догу

И тоже убить Сигомала ему повелел:

"Хоть раз прояви, малодушный, мужскую отвагу!

Давно ожидает его мой надзвездный предел!"

 

Не смея ослушаться, Дог устремился в дорогу

И выследил воина - тот был с любимой вдвоем.

И пал Сигомал на ступени родного порога,

Рукою трусливой сражен, вероломным копьем.

 

Что ж дальше? А вот что. В небесном чертоге пируют

Комгал с Сигомалом, и пенистый мед не горчит.

А трус и предатель - досталась награда холую! -

Скорбит за оградой, в сырой и холодной ночи...

 

Веселый колдун тебе ворожил

До века не знать утрат.

Словца поперек тебе не скажи,

А скажешь - будешь не рад.

 

Богатство и удаль - залог удач,

А ты и богат, и смел.

А под ноги кто-то попался - плачь!

Когда ты кого жалел?

 

Отвага мужнин, девичья краса,

Едва пожелал - твоя!

Но все же нашла на камень коса:

Тебе повстречался я.

 

Тебе не поладить со мной добром,

Как водится меж людьми.

В гробу я видал твое серебро,

А силой - поди сломи!

 

Не будет пощады или ничьей,

Не кликнешь наемных слуг:

С тобой нас рассудит пара мечей

И Правда, что в силе рук.

 

Богатство и власть остались вовне:

Теперь отдувайся сам.

Кому из нас, тебе или мне,

Оставят жизнь Небеса?

 

В священном кругу лишь Правда в чести

И меч - глашатай ее.

Из этого круга двоим пути

Не быть. Кричит воронье.

 

"Что в когтях, несешь ты, друг симуран?

Что за чудо из неведомых стран

На забаву любопытным птенцам?

Расскажи мне, если ведаешь сам!"

 

"Я в диковинную даль не летал,

У порога твоего подобрал.

Прямо здесь, в краю метелей и вьюг...

Не большая это редкость, мой друг".

 

"Что же это? Удивительный зверь?"

"Нет, мой друг. Не угадал и тегирь".

"Может, птица с бирюзовым хвостом?"

"Ошибаешься: невольник простой.

 

Он бежал, но не удался побег.

Одеялом стал нетронутый снег.

Торный ветер колыбельную спел...

Этот парень был. отчаянно смел".

 

"Так спустись скорее, друг симуран!

Мы согреем, мы излечим от ран!

Не для смертных - в поднебесье полет.

Пусть еще среди людей поживет'"

 

"Нет, мой друг, тому уже не бывать.

Вы отца его сгубили и мать,

Самого не выпускали из тьмы...

Хватит мучиться ему меж людьми.

 

Он довольно натерпелся от вас,

И никто не оглянулся, не спас.

Ни один не протянул ему рук...

Слишком поздно ты хватился, мой друг".

[Helga*]

Екатерина Агафонова

"Поэма кота"

 

Мне казалось - я бегу

Полем

На не чующих травы

Лапах…

Я не помню никакой

Боли,

Смерть была - один большой

Запах.

 

Помню небо -

Древний Кот многоликий.

Отряхнулся и пошёл,

Как по карте.

Не взаправду же ведь я - Дикий,

Чтоб смотреть, что там лежит

На асфальте.

 

А потом запахло мёдом и мятой,

Я в траву влетел по самые уши

И решил, что в новой жизни (девятой)

Буду тем же, кем и был, только лучше.

 

Был котёнком, в сказки не верил,

А потом забыл, как все забываем -

Здесь всегда распахнуты двери,

Это место называется Раем.

 

Рай кошачий, до последних окраин,

Благодать для тех, кто здесь поселился.

Но уж больно убивался хозяин -

Я чуть сразу же назад не родился.

 

Весь поникший от нахлынувшей скуки,

Брёл по Раю в поисках дома

И уткнулся в чьи-то тёплые руки,

Руки пахли странно знакомо.

 

Не запомнилось лицо и окраска -

Прятал морду в вороте платья.

Был покой и тихая ласка,

А потом нас встретили братья.

 

Было солнце (просто так, не в окошке)

Золотым, как рыбка на блюде.

И все были мы здесь - общие кошки,

А у нас, конечно, - общие люди.

 

Мы со взрослыми котами небрежно

Выходили в круг - померяться силой,

И мурлыкали мне кошки так нежно,

Потому что я большой и красивый.

 

Здесь тепло всегда, и чисто, и сухо,

Не бывает ни дождей, ни метели.

Раз порвал я, значит, Серому ухо -

Зажило, и пожалеть не успели.

 

Серый крут, он подох, видно, в драке.

Серой масти - аккурат мой братишка…

По ночам ему всё снятся собаки,

Он рычит на них во сне, но не слишком.

 

Мне же снится: я бегу

Полем.

Каждая травинка -

Резная…

Может, каждый выбирать

Волен?

Я всего лишь кот, я -

Не знаю.

 

****************

автор http://www.svistok.ru/users/Mouse/uinfo/

 

Лапа моя, лапа

Носа моя, носа.

Я научусь плакать

Тихо и безголосо;

Я научусь думать

Много и без истерик;

Гордость запру в трюмы

И научусь верить.

Чуда моя, чуда.

Рада моя, рада.

Хочешь с тобой буду

Весь выходной рядом?

Хочешь прижмусь лаской,

Мокрым своим носом?

Хочешь про снег сказку?...

Только живи, песа! ......

 

*************

 

В.Егоров

 

Как же мы с тобой

Жили хорошо,

Как же сладко,

Солнышко моё,

Горюшко моё,

Шоколадка,

 

Наледь на душе,

На сердце ожог,

Шаг бесцельный.

Что ж ты натворил,

Нежный мой дружок,

Друг бесценный.

 

Жалящий огнём,

Лечащий мечом,

Умный самый,

Упокой, Иисус,

В садике своём

Нашу Сану.

 

Ибо в снег и дождь,

Ибо в день и ночь,

В зиму, в лето,

Уж прости Господь,

Нам была, как дочь,

Псина эта.

 

На моём окне

Дождь чечётку бьёт,

Отбивает,

А соседский пёс

Воет, как поёт,

Отпевает.

 

Нет, погоди, пёс,

Воют в унисон,

Будто плачут,

Завтра поутру

Мне ворвётся в сон

Визг собачий:

 

Это в небесах,

В горней из высот

Там, над нами,

Девочка моя

Палочку несёт

Мне и маме.

 

***************

Игорь Иртеньев

 

Не могу не вспомнить факта,

Происшедшего со мной,

На коне я ехал как-то

В день весенний выходной.

 

Ехал, значит, на коне я,

Ехал, стало быть, на нем,

У него я на спине я

Ехал я весенним днем.

 

Так и ехали мы двое,

По дороге семеня -

На спине я у него я,

Между ног он у меня.

 

Были мы душой одною,

Были телом мы одним,

То ли он ли подо мною.

То ли я ли по-над ним.

 

*******

 

он же:

 

Уронил я в унитаз

Как-то тут намедни

Свой любимый карий глаз .

Правый. Предпоследний.

 

Глянул он прощальным взором,

Голубиным оком

Прямо в душу мне с укором,

Уносясь потоком.

 

И с тех пор все снится мне

Ночью в тишине,

Как он там ресницами

Шевелит на дне.

[attentionee]

Константинос Кавафис ГОРОД

Сказал ты: "Еду в край чужой, найду другое море

и город новый отыщу, прекраснее, чем мой,

где в замыслах конец сквозит, как приговор немой,

а сердце остывает, как в могиле.

Доколе разум мой дремать останется в бессилье?

Куда ни брошу взгляд – руины без числа:

то жизнь моя лежит, разрушена дотла,

ее сгубил, потратил я с судьбой в напрасном споре".

 

Нет, не ищи других земель, неведомого моря:

твой Город за тобой пойдет. И будешь ты смотреть

на те же самые дома, и медленно стареть

на тех же самых улицах, что прежде,

и тот же Город находить. В другой – оставь надежду –

нет ни дорог тебе, ни корабля.

Не уголок один потерян – вся земля,

коль жизнь свою потратил ты, с судьбой напрасно споря.

 

Мария Рильке Райнер . ЧЕРНАЯ КОШКА

 

 

Взгляд, наткнувшийся на приведенье,

зазвенев, отскакивает; но

даже острое, как шпилька, зренье

кануть в черный мех обречено:

 

так на стены черные бросает

свой безумный гнев больной,

гнев, который сразу угасает

на обивке камеры пустой.

 

Все к ней прикоснувшиеся взгляды,

кажется, она в себя впитала,

чтобы задремать, свернувшись комом,

не скрывая злости и досады.

Вдруг, как будто оборвался сон,

на тебя уставилась спросонок,

и тогда ты, поражен немало,

в тусклом янтаре ее глазенок

замечаешь взгляд свой – насекомым

вымершей эпохи вкраплен он.

[JennyKitty]

Ты хочешь быть взрослой?

Будь.

Друзей признаньями

Рань.

О прошлом своем

Забудь.

Лети в грозовую

Рань.

Ты хочешь быть взрослой?

Пей,

Цеди бессмысленный

Мат.

И с каждой ночью

Старей,

Гаси свой открытый

Взгляд.

И телом своим

Взрослей,

Когда не взрослеет

Ум.

Стань жертвой своих

Друзей,

Печальных и глупых

Дум.

Ты хочешь быть взрослой?

Что ж,

Решись, попробуй

Посметь.

Но только меня

Не тревожь.

Мне рано еще

Взрослеть.

 

(Белла Донна)

 

***

 

О.Э.М.

 

Есть стихи зеленые, есть - кроваво-красные,

А какие у тебя - даже не пойму.

Желтые – скользящие, серые - опасные,

То слепят сиянием, то влекут во тьму.

 

То лилово-мрачные, то прозрачно-белые,

То паряще-синие - словно от тоски,

Розовые - южные, черные - несмелые,

Шепчущие, странные, древние пески...

 

Кажется, что в клетке ты, вечно неоправданный,

На окне - решетки и некуда лететь,

Но за решеткой - небо,

А на небе - радуга,

Значит, жизнь не кончена,

Значит - можно петь!

 

(Белла Донна)

 

***

 

Непрозрачный, затерянный мир,

Где и просьба звучит как приказ.

Голубой леденящий огонь

Твоих полуприщуренных глаз…

Завтра – стылый и ветреный день.

Все мы видели красный закат.

А пока над обрывами ночь

Распластала свой пламенный плат.

В небе холодно звездам.

Беспомощность ломит виски.

Разве мало мы вынесли,

Чтобы подохнуть с тоски?

Разве мало мы вынесли,

Чтобы предвечная мгла

Нам не открыла устало-больного чела?

Мы остались одни. Те, кто выжил,

Блуждают в мирах.

Нам осталось одно -

Победить ослепляющий страх.

Нам осталось одно –

Перекинуть узорчатый мост

Через пропасти, полные звезд –

Полные слез…

 

(Белла Донна)

 

***

 

Разбросаны звуки, надежды убиты,

И день поднимает усталые плечи,

А где-то за горизонтом забытым

Укрылся, исчез перепуганный вечер.

Больше не будет… Друзья отступают

Нежданно-негаданно, принципиально.

Экран голубой впечатленья бросает,

Светильники смотрят многострадально.

Печальные девы не верят в легенды,

Чертя каблуками судьбу на асфальте.

На наши мечты не заявят патенты,

Их просто возьмут – мы не скажем «отдайте».

Черными бабочками мысли взлетают,

Ритуал этих встреч так таинственно жуток.

Смотрите, уже фонари зажигают…

Прощайте. И доброго времени суток…

 

(Белла Донна)

 

***

...Теперь

Я знаю точно, где гнездится страх.

Он где-то возле нашей диафрагмы,

И, вверх поднявшись с выдохом, со вдохом

Он снова опускается и снова,

И лишь вспоров грудную клетку можно

Его оттуда выпустить навеки...

Но я не плачу. Видите, не плачу.

И вам желаю - бурям не сдаваться

И не терять себя, не поддаваться

На пошлые угрозы, - но не с той

Лубочной смелостью и мужеством романным,

А с тем, что неподвластно всем обманам,

Всем кривдам сразу,

Мерам всех смертей,

Всем тем, что Сталью мы зовем своей,

Душевной Сталью, в муках закаленной,

Восставшей из огня и заново сожженной,

В которой что-то от инстинктов зверя,

Которой сами мы порой не верим,

Судьбой сраженные; но из войны с судьбой

Желаю выйти наконец самим собой...

 

(Белла Донна)

 

 

Ну как вам? Понравилось что-нибудь?

[Е.Г.]

Дворовых собак по-особому холят

за то, что они, на луну подвывая,

от будки до дома все ходят и ходят

под гулкою проволокой.

Как трамваи... Я их не тревожу.

Я с ними не знаюсь.

За это они меня вправе облаивать...

Но жарко читать мне спокойную надпись:

“Собак без ошейников будут вылавливать”.

За что их? За внешность?

За клочья репейника? За пыльную шерсть?

За неясность породы?

За то, что щенками доплыли до берега?

Доплыли и стали ошибкой природы?..

Собаки-изгои. Собаки-отшельники.

Надрывней поминок. Ребенка добрее.

Они бы надели любые ошейники, надели бы!

Если б ошейники грели.

За что их? У них же — душа нараспашку.

Они ж в Человечество верят отчаянно!..

И детское: “Мама, купи мне собачку...” —

в собачьих глазах застывает печалинкой...

И вот, — разуверившись в добрых волшебниках,

последнюю кость закопав под кустами, —

собаки, которые без ошейников,

уходят в леса.

Собираются в стаи...

Ты знаешь, у них уже — волчьи заботы!

Ты слышишь: грохочут ружейные полымя!

Сегодня мне снова приснятся заборы.

И лязги цепные за теми заборами.

 

Автор:Роберт Рождественский

[attentionee]

Франсуа Вийон Баллада примет

 

 

Я знаю, кто по-щегольски одет,

Я знаю, весел кто и кто не в духе,

Я знаю тьму кромешную и свет,

Я знаю - у монаха крест на брюхе,

Я знаю, как трезвонят завирухи,

Я знаю, врут они, в трубу трубя,

Я знаю, свахи кто, кто повитухи,

Я знаю все, но только не себя.

 

Я знаю летопись далеких лет,

Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,

Я знаю, что у принца на обед,

Я знаю - богачи в тепле и в сухе,

Я знаю, что они бывают глухи,

Я знаю - нет им дела до тебя,

Я знаю все затрещины, все плюхи,

Я знаю все, но только не себя.

 

Я знаю, кто работает, кто нет,

Я знаю, как румянятся старухи,

Я знаю много всяческих примет,

Я знаю, как смеются потаскухи,

Я знаю - проведут тебя простухи,

Я знаю - пропадешь с такой, любя,

Я знаю - пропадают с голодухи,

Я знаю все, но только не себя.

 

Я знаю, как на мед садятся мухи,

Я знаю смерть, что рыщет, все губя,

Я знаю книги, истины и слухи,

Я знаю все, но только не себя.

 

 

 

Гийом Аполлинер МОСТ МИРАБО

 

 

Под мостом Мирабо тихо Сена течет

И уносит нашу любовь...

Я должен помнить: печаль пройдет

И снова радость придет.

 

Ночь приближается, пробил час,

Я остался, а день угас.

 

Будем стоять здесь рука в руке,

И под мостом наших рук

Утомленной от вечных взглядов реке

Плыть и мерцать вдалеке.

 

Ночь приближается, пробил час,

Я остался, а день угас.

 

Любовь, как река, плывет и плывет

Уходит от нас любовь.

О как медлительно жизнь идет,

Неистов Надежды взлет!

 

Ночь приближается, пробил час,

Я остался, а день угас.

 

Проходят сутки, недели, года...

Они не вернутся назад.

И любовь не вернется... Течет вода

Под мостом Мирабо всегда.

 

Ночь приближается, пробил час,

Я остался, а день угас.

 

Перевод М. Кудинова

[attentionee]

Ближе к ночи потянуло на любовную лирику, между прочим 16 век.

Пьер де Ронсар

АМУРЕТТА

 

Вы слышите, все громче воет вьюга.

Прогоним холод, милая подруга:

Скучать не будем, ёжась пред огнём,-

С любовной битвы вечер мы начнём.

На этом ложе будет место бою!

Скорей обвейте шею мне рукою

И дайте в губы вас поцеловать.

Забудем все, что вам внушала мать.

Стыдливый стан я обнимаю сначала.

Зачем вы причесались, как для бала?

В час любви причесок не терплю,

Я ваши косы мигом растреплю.

Но что же вы? Приблизьте щеку смело!

У вас ушко, я вижу, покраснело.

О, не стыдитесь и не прячьте глаз-

Иль нежным словом так смутил я вас?

Нет, вам смешно, не хмурьтесь так сурово!

Я лишь сказал – не вижу в том дурного!-

Что руку вам я положу на грудь.

Вы разрешите ей туда скользнуть?

О, вам играть угодно в добродетель!

Затейница! Амур мне в том свидетель:

Вам легче губы на замок замкнуть,

Чем о любви молить кого – нибудь.

Парис отлично разгадал Елену:

Из вас любая радуется плену.

Иная беззаветно влюблена,

Но похищеньем бредит и она.

Так испытаем силу – что вы, что вы!

Упали навзничь, умереть готовы!

О, как я рад – не поцелуй я вас,

Вы б надо мной смеялись в этот час,

Одна оставшись у себя в постели!

Свершилось то, чего вы так хотели!

Мы повторим, и дай бог всегда

Так согреваться в лучшие года.

[Птица-летуница]

К сожалению, автора не знаю. Прислали по интернету...

 

Потянуться, проснуться и сладко зевнуть,

Долго целясь, запрыгнуть к хозяйке на стол.

Промахнуться, нечаянно вазу смахнуть,

Отсидеться под креслом, чтоб веник «ушел».

 

Содержимое миски проверить сходить,

Возмутиться, что мало и долго орать.

В гневе праведном когти об кресло точить,

И бегом под диван, где тебя не достать.

 

Из лотка наскрести пирамиду горой,

Почесаться, задумчиво глядя вокруг.

За босою, хозяйки, гоняться ногой,

Удивиться, когда заорет она вдруг.

 

Послать нафиг с балкона большого кота.

Выдрать стельки из туфель, что слишком новы.

Облизаться шесть раз с головы до хвоста

И подумав, начать еще раз. С головы.

 

С наслажденьем листочки гонять по столу.

Долго дуться, «словив» от хозяйки шлепок.

Пирамидкой какашку пристроив в углу -

Под диван! Чтобы веник добраться не смог...

 

Потереться об ноги, тихонько урчать,

Виновато в глаза пару раз посмотреть,

Дать за ушком себя – «Так и быть!» - почесать,

Чтоб на кухне посудой потом загреметь.

 

Перед сном все проверить, везде заглянуть,

Почесаться, умыться еще (раз так шесть)

И спокойно на тапке хозяйском уснуть...

Столько дел у котенка... Всего и не счесть...

[Ekaterinak]

Эдуард Асадов

Стихи о рыжей дворняге.

Хозяин погладил рукою

Лохматую рыжую спину:

- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,

Но все же тебя я покину.

 

Швырнул под скамейку ошейник

И скрылся под гулким навесом,

Где пестрый людской муравейник

Вливался в вагоны экспресса.

 

Собака не взвыла ни разу.

И лишь за знакомой спиною

Следили два карие глаза

С почти человечьей тоскою.

 

Старик у вокзального входа

Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?

Эх, будь ты хорошей породы...

А то ведь простая дворняга!

 

Огонь над трубой заметался,

Взревел паровоз что есть мочи,

На месте, как бык, потоптался

И ринулся в непогодь ночи.

 

В вагонах, забыв передряги,

Курили, смеялись, дремали...

Тут, видно, о рыжей дворняге

Не думали, не вспоминали.

 

Не ведал хозяин, что где-то

По шпалам, из сил выбиваясь,

За красным мелькающим светом

Собака бежит задыхаясь!

 

Споткнувшись, кидается снова,

В кровь лапы о камни разбиты,

Что выпрыгнуть сердце готово

Наружу из пасти раскрытой!

 

Не ведал хозяин, что силы

Вдруг разом оставили тело,

И, стукнувшись лбом о перила,

Собака под мост полетела...

 

Труп волны снесли под коряги...

Старик! Ты не знаешь природы:

Ведь может быть тело дворняги,

А сердце - чистейшей породы!

***

Сергей Есенин

Утром в ржаном закуте,

Где златятся рогожи в ряд,

Семерых ощенила сука,

Рыжих семерых щенят.

 

До вечера она их ласкала,

Причесывая языком,

И струился снежок подталый

Под теплым ее животом.

 

А вечером, когда куры

Обсиживают шесток,

Вышел хозяин хмурый,

Семерых всех поклал в мешок.

 

По сугробам она бежала,

Поспевая за ним бежать...

И так долго, долго дрожала

Воды незамерзшей гладь.

 

А когда чуть плелась обратно,

Слизывая пот с боков,

Показался ей месяц над хатой

Одним из ее щенков.

 

В синюю высь звонко

Глядела она, скуля,

А месяц скользил тонкий

И скрылся за холм в полях.

 

И глухо, как от подачки,

Когда бросят ей камень в смех,

Покатились глаза собачьи

Золотыми звездами в снег.

***

О. Высотская

Глаза покинунутой собаки

Мне сняться ночью...Как тут быть?

Её обидеть может всякий

И даже попросту убить.

 

Для комнатных нужна порода.

А для дворовых-злобный нрав.

Её обидела природа,

Достоинств этих ей не дав.

 

Пусть человек добрее будет,

Не прихоть это, не пустяк.

Внимательней вглядитесь, люди,

В глаза покинутых собак.

***

Вера Новая

БУЛЬТЕРЬЕР

 

Шёл апрель. Растаял снег.

Лёд ломался на реке

И на солнце кое-где

Семена взошли в земле.

 

Наяву или во сне?..

Только как птенцы в гнезде

Вылупились во дворе

Старики при детворе.

 

Спорят няньки на скамье

О судьбе и о семье,

Про детей, двадцатый век,

Как устроен человек...

 

"Вы слыхали? — целый день

Раздаётся дребедень, —

Есть на свете семь чудес!

В Африке спалили лес!..

 

Тот слетал до самых звезд!.."

Няньки сами по себе,

Дети сами по себе...

Хорошо им во дворе!

 

В то же время по тропе,

По коротенькой траве

На красивом поводке

Шёл с хозяйкой бультерьер!

 

Шёл и нюхал чей-то след,

Думал, размышлял в уме,

Оставляя на столбе

Свою подпись "Бультерьер!"

 

Вдруг, раздался громкий смех!

С качелей мальчик Костя слез

И на глазах почти у всех

Он пошёл наперерез:

 

"Ой, смотрите, белый весь!..

Горбоносый точно бес!..

Это что у Вас за смесь?!

Какой у толстенького вес?"

 

Мальчик Костя был сосед,

Не умел он жить без бед!

День за днём он всё и всех

Подразнить любил как здесь.

 

Пёс задумался, присел,

С Костей драться не хотел,

А потом, всегда — везде

Пёс гулял на поводке!

 

Детвора минуту — две

Похихикала над тем,

Что увидела в ответ

И исчезла во дворе.

 

"Бой, ты лучший бультерьер! —

Олин голосок пропел, —

Не обиделся, стерпел,

Беззащитного не "съел"!

 

Бой, пойдём, нас ждут, поверь,

Столько интересных дел!

Пёсик выгнулся в спине,

Он доволен был вполне.

 

Вдруг промчалась как на грех,

Будто всадник на коне,

Кошка Дуська, что в четверг

Закатила всем концерт!

 

Пёс не бросился, присел,

С кошкой драться не хотел,

А потом, всегда — везде

Пёс гулял на поводке!

 

"Гав!" — сказал ей бультерьер,

Только кошка всё смелей:

"Мяу-мя, — да, — мяу-ме!.." —

Раздавалось во дворе.

 

Бой воспитан. Джентльмен!

Оскорбления стерпел...

К тому же, что это?! И где?!

Кто-то плачет? Кто в беде?!

 

С силой пёс рванул к реке,

Поводок скользнул в руке:

"Бой, вернись! Назад! Ко мне!" —

Закричали во дворе...

 

Няньки разом на скамье

Изменились во лице!

"Что за крики?! Кто в воде?!"

Звать детей давай к себе!

 

"Маша! Гриша!.." — во дворе

Враз забыли о весне!

Двор теперь не двор — лицей:

"Кукла чья, а мячик чей?!"

 

Учат, как играть и с кем:

"Это что? А то зачем?!"

Только что же, здесь не все?..

Странно, Кости нет нигде!

 

Ну а Костя в полынье

Из последних сил хрипел:

"Кто-нибудь поможет мне?

Я тону! Скорее же!"

 

Дело в том, что без друзей,

Он один пошёл к реке!

Доказать, что он смелей

Льдинок тех, что на Днепре!

 

Костя топнул... Лёд на грех

Не сломался, уцелел...

Костя сразу осмелел,

На лёд прыгнул как олень...

 

Вот уж берег вдалеке...

Вдруг, лёд треснул на реке!

Страх у Кости на лице...

Рядом никого нигде!

 

Костя часто засопел,

Закричал и заревел:

"Кто-нибудь поможет мне?!

Я тону! Скорее же!

 

Слава Богу, бультерьер!

Глыба льда здесь, Бой, барьер!

Мне не выбраться, поверь,

Помоги мне, Бой, скорей!"

 

Двор как в сказке опустел,

Берег разом загустел...

Жителей из разных мест

Набежало, что не счесть!

 

Милиция и красный крест,

И пожарных рядов шесть!

Водолазы тоже здесь:

"В воду лезть или не лезть?"

 

В это время в полынье

Бой дополз и вот уже

К берегу на животе

Он направился, но Боже!..

 

"Ой, смотрите, он исчез!" —

Кто кричит: "Пропал малец!

Некудышный он пловец..."

"...посинел весь как мертвец!"

 

Шёл народ, прям, кто, в чём есть.

Разносил плохую весть...

"Глянь, собака, молодец!

За шарф схватила, наконец!"

 

Устал мальчишка в той борьбе.

Устал спаситель — бультерьер...

Но жажда жизни как везде

Помогла им в той беде!

 

Берег грянул: "Молодец!

Вот тебе и «белый бес»?!"

Мальчик Костя покраснел,

Даже не замёрз — вспотел!

"ТЫ ХОРОШИЙ, БУЛЬТЕРЬЕР!" —

Только и сказать сумел...

 

Та история, поверь,

Сердца распахнула дверь!

Мальчику всегда теперь

Подвиг Боя сердце грел!

 

А бабульки по сей день

Сказку шепчут детворе

Как же Костю спас терьер...

 

И не скотч-, и не скай-,

И не той-, и не вельш-,

И не бордер-, ни джек-расселл-,

Ни йоркшир-, и не эрдель-,

И не ягд-, и не бостон-,

И не бедлингтон ... ТЕРЬЕР...

 

Симпатичных,

Миловидных,

Их, конечно, любят все!

Костю-хулигана

Спас в тот памятный апрель...

Горбоносый,

Бело-серый,

Неуклюжий БУЛЬТЕРЬЕР!

 

Выбираете друзей?

Вы подумали уже?..

Это будет бультерьер?!

Горбоносый,

Бело-серый,

Неуклюжий БУЛЬТЕРЬЕР?

 

Что же слышу я в ответ?!

"Будь собака бультерьер,

Далматин или бувье..,

Главное, есть друг в семье!"

[ЭЛКА]

Мария Семенова.

Сборник "Волкодав"

 

Это было давно,

Да запомнилось людям навек.

Жил в деревне лесной

Старый дед с бородою как снег.

Кособочился тын

Пустоватого дома вокруг:

Рано умерли сын

И невестка, но радовал внук.

Для него и трудил

Себя дед, на печи не лежал,

На охоту ходил

И хорошую лайку держал.

Внук любил наблюдать,

Как возились щенки во дворе:

Чисто рыжие - в мать

И в породу её матерей.

Но однажды, когда

По-весеннему капало с крыш,

Вот ещё ерунда! -

Родился чёрно-пегий малыш.

“Знать, породе конец! -

Молвил дед. - Утоплю поутру...”

Тут взмолился малец:

“Я себе его, дед, заберу!

Пусть побудет пока,

Пусть со всеми сосёт молоко...”

Но пронять старика

Оказалось не так-то легко.

Вот рассвет заалел...

Снились внуку охота и лес,

Дед ушанку надел

И в тяжёлые валенки влез.

Снился внуку привал

И пятнистая шёрстка дружка...

Дед за шиворот взял

И в котомку упрятал щенка.

“Ишь, собрался куда!

Это с пегим-то, слыхана речь!

Что щенок? Ерунда!

Наше дело - породу беречь.

Ну, поплачет чуток,

А назавтра забудет о чём...”

...И скулящий мешок

Канул в воду, покинув плечо...

“Вот и ладно...” Хотел

Возвращаться он в избу свою,

Тут внучок подоспел -

И с разбега - бултых в полынью!

“Что ты делаешь, дед!

Я же с ним на охоту хотел...”

Внук двенадцати лет

Удался не по возрасту смел.

Только ахнул старик...

Не успел даже прянуть вперёд,

А течение вмиг

Утянуло мальчонку под лёд.

Разбежались круги

В равнодушной холодной воде...

Вот такие торги

И такая цена ерунде.

Без хозяина двор,

Догнивает обрушенный кров...

...А в деревне с тех пор

Никогда не топили щенков.

 

 

Там же..

 

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,

Обратился Хозяин со словом к коту:

«Вот что, серый! На время забудь про мышей:

Позаботиться надобно о малыше.

Будешь дядькой кутёнку, пока подрастёт?» —

«Мур-мур-мяу!» — согласно ответствовал кот.

И тотчас озадачился множеством дел —

Обогрел, и утешил, и песенку спел.

А потом о науках пошёл разговор:

Как из блюдечка пить, как проситься во двор,

Как гонять петуха и сварливых гусей...

Время быстро бежало для новых друзей.

За весною весна, за метелью метель...

Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.

И, всему отведя в этой жизни черёд,

Под садовым кустом упокоился кот.

Долго гладил Хозяин притихшего пса...

А потом произнёс, поглядев в небеса:

«Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа

Очень скоро в другого войдёт малыша!»

Пёс послушал, как будто понять его мог,

И... под вечер котёнка домой приволок.

Тоже — серого! С белым пятном на груди!..

Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!

Видишь, маленький плачет ? Налей молока!

Я же котику дядькой побуду пока...

 

И тот же автор и сборник

 

Жила-поживала когда-то большая семья.

Настала пора переезда в иные края.

Когда же мешки с барахлом выносили во двор,

У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.

И «против» и «за» раздавались у них голоса —

Везти или нет им с собою дворового пса.

 

А тот, чьих зубов опасался полуночный вор,

Лежал и внимательно слушал людской разговор.

Я стал им не нужен... Зачем притворяться живым?»

И больше не поднял с натруженных лап головы.

 

Спустя поколение снова настал переезд

На поиски более щедрых и солнечных мест.

И бывшие дети решали над грудой мешков —

Везти или нет им с собою своих стариков.

 

Елена Пучкова

 

Вихрастый маленький щенок

весь ощетинился, промок

в подъезд зашел на огонек

и трется возле чьих-то ног

 

Ему, видать, знакома честь:

не лает он, не просит есть,

глядит, боится надоесть,

все хочет на сухое сесть

 

Но из квартиры номер пять

болонку вывели гулять.

 

Болонка носом повела

и стала лаять. Не со зла,

а так..Всегда одна была

а тут дворняга забрела.

 

Но дама, сморщив тонкий нос

шипит "Откуда грязный пес?

Кой черт его сюда принес?

Какая дрянь! Сплошной навоз!"

 

Изящный туфель.Песий зад...

Щенок попятился назад.

Никто не захотел помочь,

и он ушел в сырую ночь.

[ЭЛКА]

Эдуард Асадов

Я эту собаку запомнил как человека.

Случилось такое в концлагере, в 44-м, зимой.

Игрался спектакль"Охота ХХ века"

Перед шеренгой застывшей, от страха немой.

 

У коменданта была привязанность к догам,

И был экземпляр - казался слоном среди всех.

Даже эсэсовцы боялись верзилу-бога.

И вот этот зверь шагнул величаво на снег.

 

И вывели жертву, стоял мальчишка, продрогнув,

Куда тут бежать? Он давно ослабел.

Комендант нагнулся, подал команду догу,

И тот в два прыжка расстояние преодолел.

 

Обнюхал смертника, прошелся спокойно рядом.

Был он великолепен в размашистом быстром шагу.

Вернулся пес к человеку и честным собачьим взглядом

Сказал ему :"Ребенок ведь, не могу..."

 

Лангфюрер пожал плечами, ему-то разницы нету,

Достал кобуру у пряжки с надписью "С нами бог".

Но едва лишь сверкнула вороненая сталь пистолета

В эсэсовское горло впился красавец дог.

 

Дога четвертовали, пустив под лопасти Линча...

...Едва ли найду в том концлагегере свой барак,

Но эту собаку я запомнил как человека,

Единственного человека среди фашистских собак

 

А эти, к сожалению, авторов не знаю..но ОЧЕНЬ нравятся!!

 

Дама с собачкой...

Лишь вечер на город нисходит,

И люди ложатся в кровать.

Соседка Тамара выводит

Пятнистого дога гулять.

 

Он злой и задиристый очень -

Не стой у него на пути.

Любого укусит, кто хочет

К хозяйке его подойти.

 

И чтобы отвлечь негодяя,

И рядом с Тамарой пройти,

Решил я, привычки ломая,

Догинею обзавестись...

 

О счастье! Мы вместе с Тамарой

Болтаем о том и о сём,

А доги любовною парой

Виляют друг другу хвостом.

 

Тамара почти что богиня...

Но вот вам печальный итог -

Глядим, над моею догиней

Пыхтит озабоченный дог.

 

Прощайте! - Тамара вскричала.

Вы сводник и жуткий нахал!

Пока я тут с вами болтала

Невинность мой пёс потерял!

 

Вы видимо тоже хотите

Такое проделать со мной? -

И тут же моя Ниффертити

Уводит мерзавца домой.

 

Теперь мы с соседкою в ссоре...

И хожу я один гулять.

Поскольку мне видимо вскоре

Придётся щенков продавать...

 

 

( стих основан на реальных событиях )

Немецкий черный дог родился в Ленинграде,

На выставки его водили при параде.

Он сотнею медалей и званий награжден,

И кто его увидит, тот скажет – «Чемпион!»

 

Под сто кило в нем весу, он метр высотой,

И каждого пленяет своею красотой.

Он радует хозяйку, ребенку верный друг…

Но вдруг враги напали, и город взяли в круг.

 

Блокада Ленинграда – как много в двух словах!

В них боль, страданье, подвиг, разлука, смерть и страх…

Свою краюху хлеба мать делит пополам:

Одну часть дам ребенку, другую догу дам.

 

Гулять боится с догом, ведь город не узнать:

Собаки, кошки, птицы в нем стали исчезать.

На хлеб уже сменяла сережки и кольцо,

Худеет и бледнеет у доченьки лицо.

 

Вперед на месяц карточки раздали на работе,

Но хлебные талоны вор отнял в подворотне.

В слезах бессильных, страшных домой вернулась мать -

Теперь им целый месяц придется голодать.

 

Само собой решенье созрело в голове,

Коль умирать любимым, пусть смерть одна, не две…

Наутро с аппетитом дочь кушала бульон,

У матери спросила: «А где наш Аполлон?»

 

«Ушел гулять по городу»,- ответила ей мать,

А на глаза из челки седая пала прядь.